Передача Лиоры Ган /Полины Капшеевой/ «Еще не вечер».
Израиль, радио «Рэка», 1 сентября 2003г., 18.05
/Музыкальная заставка – фрагмент песни «Еще не вечер» в исполнении Лаймы Вайкуле/.
Л и о р а Г а н: А ведь действительно еще не вечер, хотя он действительно вот-вот наступит. Но пока не наступил, мы – звукооператор Амир Шмуэли, ассистент в студии Марина Шандалова, которая вернулась из отпуска отдохнувшая и посвежевшая и я, автор и ведущая Лиора Ган, приглашаем вас к радиоприемникам, потому что в эфире музыкально-развлекательная программа «Еще не вечер» /музыкальная заставка/.
А в гостях у нас нынче режиссер и композитор Ян Баренбойм. Добрый еще не вечер, Ян!
Я н Б а р е н б о й м: Добрый вечер, Лиора…
Л.Г. Еще не вечер…Ну вот с музыки мы и начнем….
/Звучит музыкальная композиция «Last Piano Theme» из диска «Theatre music – 2»/.
Это музыкальное произведение Яна Баренбойма называется «Последняя тема». Вот с нее мы как раз и начали – последняя тема из спектакля «Ма-ленькие трагедии». Ну а начали мы, вероятно, не с того. Нужно воспеть славу Интернету, через который мы познакомились с Вами. Это не в коем случае не коммерческая реклама, да? Ну вот так…
А чего Вы киваете, говорите…
Я.Б. «Последняя тема» для пианино –из моего диска «Театральная музыка». На этом диске собраны музыкальные произведения из театральных спектаклей, которые я поставил в разное время, в разных странах. В частности, эта тема - из спектакля «Ма–ленькие трагедии» по пьесе Валентина Красногорова. Эта постановка была осуществлена в Виннице. Меня пригласили туда. Там работает мой друг, с которым мы вместе учились – замечательный актер и режиссер Валерий Шалыга…
Л.Г. И здесь протекционизм…
Я.Б. Разумеется, разумеется…Он меня пригласил туда, я его пригласил сюда, была целая интересная история…Дело в том, что привезти спектакль оттуда было очень сложно, поэтому мы привезли видеозапись спектакля. Они в Украине грамотно, с трех камер сделали телевизионную съемку, перевели на русский язык – это иногда достаточно комично звучало, потому что когда звучит перевод на русский язык с украинским прононсом и украинскими ударениями…
Так что да, протекция конечно…
Спектакль «Ма-ленькие трагедии» - это не Пушкин, а Валентин Красногоров, известный наш драматург. Пьеса – о двух одиночествах, о двух людях – Мужчине и Женщине, которые встречаются в достаточно комической ситуации - когда у нее на следующий день свадьба, но с другим человеком…
Л.Г. Ничего себе комедия…Это уже человеческая комедия…
Я.Б. Да, человеческая комедия…И если Пушкин в название «Маленькие трагедии» вкладывал смысл «короткометражные пьесы», то Красногоров в название «Маленькие трагедии»…
Л.Г. Пошел дальше…
Я.Б. Пошел дальше, да…Ведь на самом деле в жизни каждого человека бывают такие события, которые на его уровне – может быть в глобальном масштабе это покажется пустяком – являются такими близкими, родными…
Л.Г. И глобальными…
Я.Б. И глобальными, разумеется…но мы сделали хитро, чтобы народ не путал Пушкина с Красногоровым…
Л.Г. А то народ путает…
Я.Б. Путал, да…Мы с Валерием Шалыгой, когда закончили этот спектакль и еще не знали, что у нас получилось - потому что существует несколько этапов сдачи спектакля – один раз, когда ты «сдаешь спектакль» так называемым «членам жюри», то есть главному режиссеру театра, чиновникам министерства культуры - все это происходит в мертвой тишине…
Л.Г. И до сих пор там тоже самое?
Я.Б. Да, конечно, там мало что в этом смысле изменилось…а другое дело, когда приходит зритель, который непосредственно реагирует на происходящее, еще и заплатив деньги за билет…
Л.Г. «Сделайте нам красиво» - это называется…
Я.Б. Да, да…и вот мы с Валерой за день до премьеры пришли в кассу поинтересоваться, сколько же продано билетов. Билеты были проданы, но дело не в этом, дело в том, что мы стояли в кассе и каждый второй, кто приходил покупать билеты – спрашивал: «Это по Пушкину? Это по Пушкину?». Это было не по Пушкину… После этого мы на афише слово «маленькие» написали через дефис – «ма-ленькие». Тогда сразу аналогии с Пушкиным отпали. Ну и потом Винница – город небольшой, молва о спектакле пошла…Так это произошло. Да, так вот, вы слышали тему из этого спектакля. Я – театральный режиссер и композитор – сам ставлю спектакли и сам пишу к ним музыку.
Л.Г. Жалко кому-то другому отдавать…
Я.Б. Да, если ты что-то умеешь делать – конечно, жалко отдавать это другому. Я не знаю вообще, как пишется музыка, какие существуют законы…
Л.Г. И вообще у вас нет музыкального образования…
Я.Б. Нет, есть…
Л.Г. Жаль…
Я.Б. Я сейчас не про это…
Л.Г. Было бы интересно, если б не было.
Я.Б. Просто, когда я учился в театральном институте – там был такой предмет: «Музыка в спектакле». Нам объясняли законы, по которым пишется музыка к спектаклю. Но эти законы уже существуют, а в творчестве всегда интересно нарушать какие-то законы, ломать их.
Л.Г. Серьезно?
Я.Б. Да, конечно, потому что зачем делать то, что до тебя уже сделали… Каждый персонаж спектакля имеет у меня свою музыкальную тему.
Л.Г. Это во всех спектаклях?
Я.Б. Да. И есть одна тема, которая их объединяет, ведь все персонажи связаны между собой. Действие ведь «закручивается» вокруг какой-то определенной проблемы, которая возникает в их отношениях. И эта «главная тема» является квинтэссенцией спектакля. Она может звучать и на переднем плане, и на фоне, где-то здесь, где-то там…Иногда какие-то темы кочуют из спектакля в спектакль…И так это накочевало на диск, в который вошли 15 музыкальных тем. Диск так и называется - «Театральная музыка».
Л.Г.Слушаем…
/Звучит композиция «Oriental Theme»/.
Л.Г. Ян, я вспоминаю ту извечную дискуссию, что такое женская поэзия и имеет ли она право на существование. Кто-то из великих сказал, что поэзия не делится в зависимости от пола, а существует просто хорошая поэзия, а женская или мужская – это второй вопрос…Я к чему веду? Что такое театральная музыка вообще? Существует ли она как таковая? Наверное, существует. Просто очень красиво было, на мой взгляд, соединить дискуссию о женской поэзии…Чем она, музыка, отличается все же? У нее, наверное, существуют свои законы, которые, как мы выяснили, Вы нарушаете… И тем не менее, наверное, существует что-то такое, что отличает театральную музыку от всей другой?
Я.Б. Разумеется, существует. Понимаете, когда «нетеатральный» композитор пишет музыку, ему по ночам снится зал филармонии, дирижер, который стоит за пультом и дирижирует этой музыкой. Музыка – сама по себе – звучит на переднем плане, ее ходят слушать в концерты, на эстрадные представления, а в театре она звучит как «не сама по себе». Она звучит, вплетаясь в какое-то действие, происходящее на сцене. Она может звучать фоном, звучать громко, тихо…
Л.Г. Она может быть персонажем, вероятно…
Я.Б. Конечно же, она - один из персонажей спектакля. Там, где что-то не дотягивает до эмоционального накала, ради которого, собственно, и ставится спектакль - там, конечно же, начинаешь немножко «подбирать» музыкой…
Л.Г. Ой, как грустно…А что если дотянуть до эмоционального накала?
Я.Б. Тишина – это тоже музыка. Можно совершенно обойтись без музыки, но это не всегда удается… Не все актеры гениальны….
Л.Г. Серьезно?
Я.Б. Да, действительно.
Л.Г. Вам приходилось сталкиваться и не с гениальными…
Я.Б. Вы знаете…у нас развлекательная программа, конечно…но если мы отбросим слово «гениальность», а поговорим о талантливых людях, то меня Бог миловал от встречи с неталантливыми людьми. Мне просто повезло, потому что я сам могу выбирать актеров, с которыми буду работать. Здесь уже мой вкус позволяет разглядеть человека и понять, что он может делать, чего не может, насколько он мне близок, насколько далек.
Л.Г. Это и в Израиле и там?
Я.Б. Да.
Л.Г. Как интересно. Буквально на днях я говорила с одним режиссером – у него своя антреприза. Он говорит: «Вот актера бы найти, актрису бы найти…»
Я.Б. Да поискать надо. Я вообще не знаю, куда ушло из людей любопытство.
Л.Г. Много ленивых и нелюбопытных…
Я.Б. Да, мы же дальше телевизора, дальше газетной статьи и не уходим. Нам говорят – это здорово и хорошо – и нам этого хватает. А так, чтобы выйти на улицу и поискать самому…
Л.Г. То есть вы предпочитаете работать с «уличными» актерами…
Я.Б. Понимаете в чем дело…Есть актеры, из имен которых сделан бренд. По типу «Водка Смирнофф», а имена актеров я, естественно называть не буду…
Л.Г. То есть рекламу актерам мы не делаем, мы делаем рекламу только водке…Оригинальный подход…
Я.Б. Есть актеры, которые имеют меньше доступа к телевидению, к радио и вообще они работают себе в своих театрах…
Л.Г. Вы говорите об Израиле?
Я.Б. Люди – они и в Израиле люди, и в России люди и законы человеческого существования везде одни и те же…Ничем не отличается то, что происходит в Израиле, от того, что происходит в других местах…И вообще, законы творческого процесса – если он действительно творческий - везде одинаковы.
Л.Г. А я слышала другое мнение, о том, что в Израиле все оттоптано и уже никуда не пробиться, и уже все места позанимали…Так ли это?
Я.Б. Вы понимаете, я очень не люблю рассуждения на тему: затоптано – не затоптано, пробито - не пробито. Разумеется, в Израиле, в силу того, что наша страна немножко поменьше - отношения между людьми немножко понапряженней…
Л.Г. Может, дело просто в темпераменте…
Я.Б. Дело в темпераменте, дело в связях и дело, конечно, в расположении звезд.
Л.Г. Вы верите в астрологию?
Я.Б. Да.
Л.Г. Очень хорошо, я тоже…Я сбила Вас с мысли или Вы задумались об астрологии или расположении звезд?
Я.Б. Да, и об астрологии, и о расположении звезд. Так вот… Для театрального актера куда может быть доступ? Либо на телевидение, либо в кино. Этот доступ очень ограничен, не все его имеют… Но это не значит, что человек менее талантлив или менее способен что-то сделать настоящее. Вы знаете, Гоголь написал очень хорошую фразу о том, что каждый должен подумать о том, как на своем собственном месте сделать много добра…Дословно я уже не помню эту фразу, но смысл понятен. Перефразируя Гоголя, можно сказать, что человек должен на своем собственном месте делать свое дело. Понимаете, человек не может предугадать расположения звезд…
Л.Г. Он может пойти к астрологу…
Я.Б. Может, конечно…Так вот, человек может хорошо делать свое дело и поверьте, рано или поздно это принесет свои плоды. Человека замечают, на человека ходят. Люди же не глупые, они же понимают, что чем посмотреть очередной сериал по телевизору, лучше сходить в театр, посмотреть этого актера…
Л.Г. Это кто как…Кто любит сериалы, а кто чей-то хвостик. Тему Вы затронули очень интересную. Я предлагаю сделать крошечную музыкальную паузу и продолжить…
/Звучит композиция из спектакля «Собака»/
Л.Г. Ян, Вы только что произнесли спорную, на мой взгляд, фразу относительно того, что не каждый из творческих людей имеет доступ к средствам массовой информации. А какие проблемы?
Я.Б. Лиора, Вы нарываетесь на комплимент…Я читал Ваши интервью, слышал Вас по радио… Не всякий журналист умеет не выяснять, что человек любит покушать в свободное от работы время…
Л.Г. Почему, это очень интересно…
Я.Б. Это интересно, конечно. Просто Ваши вопросы – они нормальны…
Л.Г. За комплимент отдельное спасибо. Но я ведь к другому веду. Какие проблемы? Вот вы здесь… Никаких заслонов, никаких препон никто Вам не ставил…
Я.Б. Все дело в Вашей уникальности, Полина…
Л.Г. Опять моя уникальность…Ну мы же не обо мне…Мы говорим о востребованности и невостребованности…
Я.Б. Между Вами и мной произошло определенное расположение звезд…
Л.Г. Я так чувствую, что без Нелли Фридман и ее программы «Люди и звезды» нам никак не обойтись…Вот Вы сказали, что в Хайфе, откуда Вы приехали, собственно сюда…
Я.Б. Из Кармиэля…
Л.Г. Вы меня обманули…
Я.Б. Нет, это Вы не расслышали…
Л.Г. Да у меня со слухом вообще очень плохо…Итак, хорошо, на Севере… Так лучше?...есть много талантливых людей… А как о них узнать? Приехать на Север, стать посреди чего – я даже не знаю – Хайфы, Акко, Кармиэля и кричать: Эй вы, люди талантливые, отзовитесь!
Я.Б. Лиора, у каждой профессии есть свои секреты…Профессиональные секреты…Как-то же журналисты оказываются вовремя на месте каких-то происшествий. Вдруг, знаете, через две минуты появился журналист с камерой…
Л.Г. Ну это репортеры…
Я.Б. Репортеры, да. Наверное, у Вас есть какие-то свои секреты, которые Вам позволяют находить интересных людей. К сожалению, не все пользуются Интернетом. Особенно те, кто имеют отношение к театру, к музыке, к поэзии…Они достаточно старомодны, не у всех есть компьютеры. Понимаете в чем дело, люди себе сидят дома, пишут свои стихи, свою музыку, работают. Они как бы существуют в своем космическом пространстве. Причем делают очень классные вещи. Такие судьбы, такие примеры, такая продукция, которую они предлагают – высококачественная, классная…
Л.Г. А кому ее предлагают? В стол пишут, да?
Я.Б. Да, в стол пишут, знакомым читают. Но вообще они это делают для себя, понимаете?
Л.Г. Не верю…Как Станиславский – «Не верю!» Для себя…Никто ничего не делает для себя…
Я.Б. Ну, во-первых, я не верю во фразу Станиславского –«Не верю!», а во-вторых…Есть люди, в которых заложена творческая энергия. В которых она живет, которых она разрывает на части. Они ищут выход этой энергии…Им важно сделать дело, произвести продукт, им интересен процесс, им интересен их космос…
Л.Г. Жванецкий вспоминается: «Вам нравятся дети или сам процесс?»
Я.Б. Кстати, об этом тоже можно поспорить, что интересней, процесс или результат, потому что иногда получается все наоборот. Процесс очень интересный – результат хромает. Иногда наоборот – результат получается интересный, а все было сделано за пять репетиций. Такое тоже бывает.
Л.Г. То есть процесса как такового почти и не было…им можно было пренебречь.
Я.Б. Почему пренебречь? Процесс был настолько тщательно подготовлен тем, кто стоял у его истоков, то есть режиссером…
Л.Г. Сказал он скромно…
Я.Б…что сам процесс произошел быстро…
Л.Г. …и безболезненно…
Я.Б… и все получили удовольствие.
Л.Г. Вы знаете, я поставила себя на секундочку на место наших радиослушателей и подумала, что они, наверное, изумились. Вот мы как-то так пустились в галоп с ходу…
Я.Б. У нас же программа развлекательная…
Л.Г. Развлекательная-то она, ладно…Может быть, стоит рассказать, что с Вами произошло с тех пор, как в 1989 году Вы переселились в Израиль из Киева?
Вам без музыки плохо? Я ставлю…
Я.Б. Я не знаю, Лиора, как ответить на ваш вопрос. На самом деле судьбы – чисто по-человечески – все эти тяготы и проблемы, связанные с нашей абсорбцией – у всех похожи и одинаковы. Те, кто приехал в наше время, и Вы в том числе – об этом знают…Ничего интересного в этом нет. Гораздо интереснее, что произошло в плане реализации творческой…
Л.Г. Я об этом и спрашиваю…И он тяжело и надолго задумался…Расслабьтесь…
Я.Б. Я уже расслабился. Что произошло? Я ставлю спектакли, выступаю с творческими вечерами, пишу песни, пишу музыку. Все это где-то звучит, где-то играет, где-то идет…
То есть жизнь продолжается и это нормальный процесс. Есть продукт и этот продукт где-то там крутится…Кстати, по этому поводу есть несколько интересных историй…
Л.Г. Расскажите…
Я.Б. Дело в том, что до этого диска, у меня была выпущена кассета… И часть тиража попало в Министерство культуры Украины. Кассета тоже называлась «Театральная музыка /часть1/», а начальник театрального отдела министерства – мой институтский преподаватель…
Л.Г. И опять блат!
Я.Б. Да, конечно. Он разослал эти все кассеты по театрам, по каким-то творческим объединениям, по телестудиям. А поскольку люди, с которыми я учился, разъехались по разным городам Украины – у меня появились свои «шпионы»…
Л.Г. Агенты влияния…
Я.Б. Да. И вот мне иногда кто-то звонит, присылают кассеты с записями спектаклей, радиопередач, телефильмов, где звучит моя музыка.
Л.Г. Разумеется, никто за это не платит!
Я.Б. Разумеется. Проблемы с авторскими правами одинаково остро стоят и в странах бывшего СНГ и в Израиле. Я не хочу вдаваться в подробности…Так вот, однажды произошел такой интересный случай. Я написал песню на стихи одной израильской поэтессы, пишущей по-русски и вдруг «мои шпионы» прислали мне запись – не очень качественную – ну вы понимаете, они ее тоже где-то доставали…Так вот, я услышал свою собственную музыку с совершенно чудесным украинским текстом – новым, необычным для меня, с традиционным украинским вокалом. Мне очень понравилось. Я взял эту запись с собой. Давайте послушаем фрагмент.
/Звучит фрагмент песни «Так, це правда, все минае…»/
Л.Г. На самом деле очень мило, и слова можно разобрать, несмотря на качество…
Я.Б. Очень мило. И певица – со вкусом, и талантливая, наверное. Зовут ее - Наташа Крикуненко. Мне удалось ее найти, поговорить. Я, конечно, не стал ничего выяснять относительно авторских прав, потому что когда что-то делается хорошо, ты об этом забываешь.
Л.Г. А хорошо, это когда забирают, но через «пожалуйста» и «спасибо».
Я.Б. Да, наверное.
Л.Г. Ну с этим, я думаю, всем, кто занимается творчеством, приходится сталкиваться.
А в Израиле?
Я.Б. А в Израиле часто ставить спектакли не удается. Последний по времени – в этом году - «Иосиф Флавий». Поэтому приходится искать какие-то другие варианты. В частности, я выступаю с творческими вечерами. Творческий вечер делится на две части. В первой части я рассказываю о спектаклях, показываю отрывки на большом видеоэкране, а во второй части звучат песни на стихи израильских и не израильских поэтов на русском языке. Я сотрудничаю с очень интересной певицей, бывшей москвичкой, Мариной Скаковской. Давайте послушаем песню «Простимся» в ее исполнении. Стихи написала одна из моих любимых израильских поэтесс – Рина Левинзон.
Л.Г. Которая часто захаживает к нам, на «Рэку». Ну вот, послушаем.
/Звучит песня «Простимся», затем композиция «To My Son»/.
Я.Б. Композиция «Моему сыну», кстати, единственная вещь на диске, которая не из спектакля, а просто посвящение моему сыну. Если он меня слышит, я хочу передать ему привет.
Л.Г. Это что-то на колыбельную похоже?
Я.Б. Нет, там дальше будет развитие темы в более быстром темпе.
Л.Г. Ян, до сих пор мы поговорили только об одной вашей постановке. Музыка-то хорошая, но мы увлеклись. У вас ведь еще есть спектакли?
Я.Б. Музыку мы можем послушать, а спектакли, как бы я о них не рассказывал, все равно посмотреть по радио нельзя.
Л.Г. Перечислить хотя бы, по два слова сказать о каждом.
Я.Б. Поскольку у нас осталось слишком мало времени, я расскажу о будущих постановках. Всегда интересней говорить о том, что тебя ждет, чем о том, что ты уже сделал.
Л.Г. Некоторые боятся из суеверия.
Я.Б. Да нет, какое уж тут суеверие…Знаете, опять же, как получится.
Л.Г. Как звезды лягут.
Я.Б. В любом случае, я испытываю радость от нового творческого процесса. Внутри меня такое напряжение…
Л.Г. А как это физически проявляется? Оно что, в кончиках пальцев, трепет какой-то или как?
Я.Б. Знаете, чтобы ты не делал, в тебе живет параллельное мышление о новой работе. Ты иногда отключаешься…
Л.Г. То есть окружающие тебя воспринимают, как ненормального.
Я.Б. Они уже к этому привыкли. Сейчас меня ждут две интересные работы. Я еду в Ростов, где в Молодежном театре буду ставить спектакль по пьесе Исаака Башевиса Зингера «Тойбеле и ее демон» - это очень насыщенная мистикой пьеса. И еще одна интересная работа ожидает меня в Екатеринбурге. Там я буду ставить спектакль по оригинальной пьесе украинского драматурга Неды Нежданы «Перекличка».
Л.Г. Вот чуть подробней об этом. Ужасно интересно. Вы рассказывали об этом перед началом передачи.
Я.Б. Там такие странные-престранные действующие лица. Ахматова, Пастернак, Цветаева и Мандельштам.
Л.Г. Никому не известные такие имена Вы назвали.
Я.Б. Причем это не поэтический спектакль, а нормальная драматургия. Мы попытаемся проследить их отношения друг с другом. Знаете, отношения между поэтами – это не просто отношения между обычными людьми…
Л.Г. Конечно.
Я.Б. Это на уровне страстей, на уровне зависти, на уровне ревности, причем высокой ревности и высокой зависти.
Л.Г. Это художественное произведение или оно основано на документах?
Я.Б. На документах, конечно. Мы перелопатили кучу материала…
Л.Г. И тем не менее художественный вымысел все-таки присутствует.
Я.Б. Конечно, присутствует. Там тоже сплошная мистика. Действие происходит, как написала драматург, в клубе, в 47 году. Там встречаются наши персонажи. Хотя на самом деле они не могли встретиться все вместе в 47 году. Получается что-то такое, что связано с космосом и не могло быть на самом деле. И еще. Есть определенный абсурд в том, что я приезжаю в Россию из Израиля, чтобы поставить спектакль о российских поэтах. Но меня как раз в этом всем интересует еще и другая тема…Мне хочется попытаться «вытащить» такой вот вопрос. Этих людей уже можно назвать гениальными…
Л.Г. Этих можно…
Я.Б. Мне хочется разобраться в отношениях этих людей между собой и в отношении их к России. Как им там было сложно, как их унижали, сколько несчастий причинила им эта страна, а они, как побитые собаки, несмотря на все унижения и несчастья – тянулись к ней. Они ползли к ней, они тянулись к ней, они возвращались в нее…Кстати, этот вопрос очень актуален для нас, эмигрантов.
Л.Г. Этот вопрос не вы первый задаете, скажем прямо.
Я.Б. Я ведь задаю его своим методом – театральной постановки. Кстати, в Екатеринбурге, в театре, эта пьеса вызвала большое оживление. Потому что там понимают, что такая драматургия идет в разрез с тем, что происходит сейчас в российском театре. Французские водевили, американские убийства…
Л.Г. А тут вдруг такое…
Я.Б. А тут вдруг такое. И им как бы даже интересно, а вдруг это тоже будет пользоваться спросом.
Л.Г. Обязательно будет пользоваться. Я думаю, что после того, как эта постановка состоится, Вы приедете, придете сюда и расскажете обязательно. А Вам удачи. Я уже стучу по дереву.
Я.Б. Спасибо, Лиора.
/звучит «Вальс-сожаление»/
Л.Г. Вот и подошел к концу предвечерний час, коротать который нам с вами помог режиссер и композитор Ян Баренбойм. Я – автор и ведущая программы «Еще не вечер» Лиора Ган благодарю за работу в эфире звукооператора Амира Шмуэля, ассистента Марину Шандалову. Желаю им, и конечно всем вам и нам хороших спектаклей, хорошей музыки и, разумеется, хорошего настроения. Напоминаю, программа «Еще не вечер» выходит по первым и третьим понедельникам месяца в 18.05, сразу после сводки новостей и рекламы. Счастливо!